Есть города важные, словно министры. Они раздуваются вширь, растут ввысь, заслоняя собой небосвод. Есть города-призраки. В них жизни нет, хотя и встречаются жители, ездят редкие машины по разбитым дорогам... А кто там, за баранкой? Мжет и нет никого...
Но сегодня я хотел бы рассказать о душевном городе. В нём растут вулканы из детских книжек, водяться огненно-рыжие лисы с громными пушистыми хвостами, идут горизонтальные дожди и живут очень душевные люди.
- Эй, молодой человек! - из окна пятиэтажки чуть ли не попояс высовывается бабушка в белом чепце и пёстром халатике. - Вы не площадку смотровую ищете? Так вам не туда! Вам за дом, обойдете кругом и вверх - на сопку по ступенькам. Давайте, давайте! Самое время начинается, закат.
- Братан, что с машиной?
У насмерть заглохшей моей тарантайки останавливается полированный вишневый мерседес. Через пару мгновений из него выходит браток в гавайке и золотой цепочке, толщиной в пару пальцев. Он склоняется над капотом, отодвигая меня в сторону:
- Дай посмотрю... ну-ка, та-а-ак....
Гравий предательски ускользает из-под моих ног, и я лечу по склону вниз, где размыл породу до ледника недольшой ручеёк. Не страшно, но руки и ноги ободрать об острый щебень можно запросто.
- Куда вы так заспешили? - крепкая рука туриста, шедшего за мной следом хватает меня за плечо, предотвращая моё падение. Я бормочу слова благодарности и....
- Чо ты муть написал какую?
Тонкая рука с треском вырывает лист из печатной машинки.
- Это не людишки у тебя, а стадо Фуфелей!
На мой недоуменный взгляд она нетерпеливо поясняет:
- Ну эти, пернатые, беленькие...
- Ангелы? - озвучиваю догадку, но уже поздно. Меня отодвигают от стола, давая понять, что литераторство моё подошло к концу. Бестия, не присаживаясь, энергично заправила в машинку чистый лист, и застрочила по клавишам.
- Давайте давайте! - крикнула мне из окна бабушка, и это оказались её последними вразумительными словами. Кто-то, очевидно переполненный добродетелью, подхватил её за лодыжки и пропихнул тушку в окно. Мог ли я подумать, что пожилой человек, женщина, может так громко кричать матом на весь двор? Впрочем, пятый этаж и асфальт быстро прервали этот поток нецензурной брани, сорвавшийся с её уст...
- Дай посмотрю.... та-а-ак... - плотный браток в яркой гавайке и фальшивой цепочке под золото отодвигает меня от капота заглохнувшей тарантайки. В его правом кулаке я отчетливо вижу черную поблескивающую в лучах заходяего солнца гнутую хищную железку.
Это ТТ. Прошьет насквозь, даже не смотря на бронежилет. Которого на мне, естественно, нет.
- Слышь, давай что там у тебя есть, - цедит браток. - За просмотр!
Его ржач подхватывает эхо и разносит далекопо округе, отражаясь от сопок.
- Куда же вы так заспешили? - крепкая рука предотвращает моё падение, но слова благодарности не успевают сойти с моих уст, во второй руке помогшего мне туриста я вижу финский нож..,
- Я давно за вами иду, - доверительно шепчет он. - Понимаете, мне очень нужно сегодня кого-то убить, и ваша кандидатура...
-Хватит!
теперь уже чя вырываю лист из адской машинки, прекращая пулеметную очередь перестука рычагов.
- Да ты чо? - мурится бесовка. - Так все пишут. А твоя эта " радуга над поляной" это позавчерашний день, для бабушек.
- Тебе не пора? - я выразительно смотрю на часы, ощущая как текст, набранный Бестией, жжет мне пальцы.
- Куда еще?
- В фанфики, в рассказы, в темы...
- Фиг! - милое личико расползается в зубастой ухмылке. - Я твоя муза, так что сиди и строчи.
Она вернула мне место за пишущей машинкой, а сама плюхнулась в компьютерное кресло. Через минуту в колонках взревело "Бой начинается!" И тишину порвал рев двигателей и грохот выстрелов. Ну, слава Богу, муза нашла себе занятие, можно попробовать что-тотнаписать. Итак:
Есть много разных мест, где человек чувствует себя по-разному. Где-то он преисполнен важности, где-то удовлетворяет потребности, а есть очень душевное место, где он отдыхает и посвящает тому отдыху себя полностью. Да, да, я сейчас говорил о компьютере...
